Российские силы специального назначения глазами норвежцев. Часть 1

Предлагаем вашему вниманию статью старшего научного сотрудника Научно-исследовательского института Министерства обороны Норвегии Тора Букволла «Военные инновации в авторитарном государстве – российские силы специального назначения» (Military Innovation Under Authoritarian Government – the Case of Russian Special Operations Forces). Перевод выполнен Центром АСТ.




Армейский спецназ (с) pravda.ru





Аннотация

Организация и принципы применения российских сил специальных операций с 2008 года претерпели существенные изменения. Сократилась численность войск специального назначения (СпН), находившихся в ведении Главного разведывательного управления (ГРУ) Генерального штаба (ГШ) Вооруженных Сил Российской Федерации (ВС РФ), изменились их подчиненность и задачи. В довершение ко всему, в марте 2013 года был образована новая принципиально структура – Командование сил специальных операций (КСиСО). Настоящая публикация имеет целью оценить природу, масштаб и цель этих преобразований, а также осмыслить их первопричину, с точки зрения военно-прикладной инновационной деятельности. В частности, настоящая публикация рассматривает природу военных инноваций в контексте недемократического политического режима.

Сразу же после окончания августовской (2008 года) войны с Грузией министр обороны Российской Федерации Анатолий Сердюков инициировал всеобъемлющую коренную реформу ВС РФ. Реформа оказала серьезное влияние и на российские силы специальных операций (СиСО). Преобразования, начатые при Анатолии Сердюкове, по всей видимости, были продолжены и при его преемнике Сергее Шойгу. Опубликованные к настоящему времени исследования постсоветских российских СиСО немногочисленны и скудны[1]. Между тем использование этих сил в продолжающемся с 2014 года конфликте на юго-востоке Украины свидетельствует об актуальности подобного рода исследований.

Влияние политического режима на инновации в военном деле – вопрос малоизученный как в теории, так и на практике[2]. Большую актуальность теоретическим исследованиям вопроса о военно-прикладной инновационной деятельности может придать учёт потенциального воздействия политического режима на результаты реформаторской деятельности.

Настоящая публикация разбита на три основных раздела. Во вступлении дан краткий обзор истории развития СиСО СССР и постсоветской России, охватывающий период с 50-х годов XX века по 2008 год, и приведены взгляды самих русских на природу и цели специальных операций. Это сделано с целью дать представление о положении дел в дореформенный период. При этом особый акцент сделан на внутрироссийскуе дискуссию о принципах применения сил специальных операций применительно к их трем общепризнанным в мире задачам: специальная разведка (special reconnaissance), диверсионные действия (direct action) и организация повстанческого движения (military assistance).

Второй раздел посвящен реформе российских СиСО в период после 2008 года. В центре разбора – вопрос о том, что считать инновацией в военном деле. Цель – показать, как с точки зрения самих российских СиСО, так и со стороны стороннего наблюдателя, преобразования можно отнести к категории существенных.

В третьем разделе рассмотрены причины, обусловившие реформу российских СиСО в свете современной теории инновационной деятельности в военном деле[3]. Здесь также исследуется вопрос о влиянии политического режима на ход и исход реформ. При том, что эмпирические результаты исследования свидетельствуют в пользу выдвинутой автором гипотезы, выводы по разделу заставляют еще раз обратиться к модели отношений между гражданской и военной частями общества, впервые предложенной Барри Позеном (Barry Posen) в его фундаментальном исследовании «Источники военной доктрины: Франция, Германия и Британия между мировыми войнами» (The Sources of Military Doctrine: France, Germany, and Britain between the World Wars). Эта модель оказывается особенно актуальной для недемократических режимов[4].

Наконец, в заключении перечислены выводы, в особенности в свете вопроса о природе политического режима.

Советские истоки и войска (силы) специального назначения различных ведомств

В СССР в период, последовавший за окончанием второй мировой войны, войска специального назначении были образованы в 1950 году. В их основу были положены организация и тактика действий партизанских отрядов времен минувшей войны. Непосредственной причиной их создания стало ожидаемое развертывание в Европе американского тактического ядерного оружия на подвижных средствах доставки. Советское руководство было встревожено перспективой использования данного оружия против Вооруженных Сил СССР. Советский Союз не располагал баллистическими ракетами с дальностью и точностью стрельбы, необходимыми для поражения этих новых целей, поэтому войска специального назначения рассматривались советским руководством как эффективное средство противодействовать новой угрозе. Однако уже с самого момента создания перед этими войсками были поставлены и другие задачи: ведение специальной разведки, нарушение путей снабжения группировки войск противника и его системы связи, создание и подготовка повстанческих отрядов из числа местного населения, ликвидация или захват лиц из числа военного и политического руководства противника[5].

Несмотря на относительно широкий круг задач, определенный для войск специального назначения, советское руководство видело в них одноразовый и быстрорасходуемый инструмент. Предполагалось, что, спустя несколько дней после начала конфликта, противник восстановит контроль над своими тыловыми районами, что подразумевало уничтожение советских подразделений специального назначения. Таким образом, для последующей части вооруженного конфликта эти войска имели уже малую или даже никакую ценность[6]. И в этом своем исходном посыле советское руководство не было одиноко: в мере распространено мнение о том, что силы специальных операций наиболее эффективны в начальной стадии конфликта, когда их применение связано с эффектом внезапности для противника. Когда момент внезапности уходит, силы общего назначения зачастую оказываются более эффективным инструментом[7].

В дополнение к чисто военным структурам – войскам специального назначения Министерства обороны – СССР, а впоследствии и Россия, также обладали, и продолжают обладать, подразделениями специального назначения других силовых ведомств. В частности, это подразделения специального назначения Федеральной службы безопасности (ФСБ) и Министерства внутренних дел (МВД).

В системе «разделения труда» различных советских и российских структур специального назначения существовало и продолжает существовать некие условные сферы ответственности, границы которых, как правило, пересекаются. Например, все категории российских сил специальных операций, в принципе, могут действовать за рубежами Российской Федерации. Это положение было закреплено на законодательном уровне в 2006 году. В законе сказано, что президент может использовать вооруженные силы и силы специальных операций за рубежом«для пресечения международной террористической деятельности, в целях защиты прав и свобод граждан, охраны суверенитета России, ее независимости и территориальной целостности»[8]. Тем не менее, операции за рубежом являются, в первую очередь, сферой ответственности войск специального назначения ГРУ ГШ ВС РФ, именуемых «спецназом ГРУ», и подразделений КСиСО[9]. По крайней мере, так бы было в случае операций за пределами постсоветского пространства. Существует юридический запрет на применение спецназа ГРУ в операциях на территории собственно России. Запрет был временно нарушен в период, когда под руководством Министерства обороны на территории Чеченской Республики проводилась контртеррористическая операция, но был восстановлен по ее окончании. Сегодня основную роль в борьбе с боевиками на Северном Кавказе играют спецподразделения МВД, а на спецподразделения ФСБ возложена ответственность за руководство борьбой с терроризмом. Предметом настоящего исследования являются силы специальных операций военного ведомства, а не иных силовых структур.

Российский взгляд на использование сил специальных операций

В силу очевидных причин, принципы использования Россией военной компоненты своих сил специальных операций в открытом доступе до настоящего времени подробно не излагались. Несмотря на это, существует возможность получить некоторое представление об основных установочных положениях в данном вопросе из открытых источников. Некоторые из этих источников описывают боевой и численный состав, вооружение и оснащение, а также организационную структуру сил специальных операций, в то время как другие анализируют их использование в боевых действиях в постсоветский период. В дополнение к этому, в некоторых из этих источников присутствуют отдельные теоретический положения из области применения сил специальных операций. И хотя эти источники не дают нам полного представления об официальной доктрине, они, тем не менее, дают некоторое представление о современном российском дискурсе на предмет использования сил специального назначения.

Военный историк Саймон Энглим (Simon Anglim) выделил три основаны задачи, решаемые большинством сил специального назначения во всем мире: ведение разведки и наблюдения (surveillance and reconnaissance), нанесение ударов по важным целям (offensive action against important targets), а также поддержка антиправительственных сил и через это оказание влияния на внутриполитическую стабильность (support and influence)[10]. Эта классификация задач почти идентична той, что содержится в официальной доктрине специальных операций НАТО. Последняя различает специальную разведку (special reconnaissance), диверсионные действия (direct action) и организацию повстанческого движения (military assistance)[11]. В данном случае классификация НАТО поможет структурировать дискурс о российском подходе к специальным операциям, так как государства Запада в настоящие время можно считать мировыми лидерами в строительстве этих сил.