В настоящее время, однако, охранные компании все чаще обращаются к гуманитарным миссиям, рассчитывая найти в их числе работодателей и даже пытаются заменить НПО в этой сфере. Например, представители Британской ассоциация частных охранных компаний заявили: «Некоторые аспекты оказания гуманитарной помощи и содействия восстановлению легко могут быть предприняты и охранными компаниями. Доставка гуманитарной помощи, инженерные и строительные проекты, управление беженцами или лагерями вынужденных переселенцев, налаживание связей между сообществами - все это задачи лежат в области навыков частных военных подрядчиков».
Более того, обычные заказчики оказания гуманитарной деятельности неправительственных организаций, такие как Департамент Великобритании по международному развитию (DFID), реагируют на эти слова: «Наши контракты являются открытыми конкурсами и, следовательно, каждый может претендовать на участие них, в том числе частные охранные компании».
Граница между гуманитарными организациями и ЧВК становится все более размытой. Почему это происходит? Каковы последствия такого смешения?
Несмотря на развитие ЧВОК во всем мире, сфера их первоначального применения все более и более сужается. Прежде всего, это происходит потому, что международное сообщество вырабатывает более четкие критерии возможности использования ЧВК в вооруженных конфликтах. Частные компании постепенно отсекаются от активного насилия – сферы, которая всегда была прерогативой суверенных государств и их органов. Вследствие этого владельцы ЧВК ищут новые экономические ниши и их взгляд неизбежно падает на область проведения гуманитарных операций.
Частные компании, зачастую имеющие в своем штате хорошо подготовленных бывших военнослужащих, активно предлагают услуги по разминирования территорий и производства различного рода экспертиз – именно в той сфере, которая традиционно связана с деятельностью международных гуманитарных организаций в постконфликтных зонах.
С другой стороны на такие услуги существует устойчивый спрос. Многие неправительственные организации часто зависит от доноров финансовых ресурсов (преимущественно государственных), и оказание комплексных услуг с их стороны не всегда является оправданным. В то время НПО опасаются, что ведение ими деятельности, традиционно выполняемой силовыми органами, может подорвать их независимость и беспристрастность и сделать их объектами нападения. А вот ЧВК, наоборот стремятся интегрироваться в более крупные операции, проводимые под государственным руководством.
Стараясь сохранить статус НПО, как беспристрастных организаций, руководство этих организаций обеспокоены тем, что в ряде случаев их гуманитарные усилия теряют свою нейтральность. ЧВК, напротив, довольно часто оказывают прямую помощь государственным органам, особенно исходя из специфического опыта их персонала.
В результате круг замыкается. Хотя ЧВК и НПО, занимают важное место в международных делах многих государств, их четкие «экологические ниши» еще не определены до конца. Так, хотя сами ЧВК и персонал охранных компаний в соответствии с международным правом и не попадает под определение «наемники», такой термин иногда применяется к ним в уничижительном смысле. Такое двоякое отношение происходит прежде всего потому, что деятельность современных ЧВК входит в противоречие с устоявшимся понятием государства, имеющего по умолчанию монополию на насилие. В связи с этим ЧВК занимают так называемую «серую зону». На первый взгляд, идея поручить ЧВК заниматься «добрыми делами», такими, как оказание гуманитарной помощи, кажется неуместной. Однако, стоит отметить, что в последнее время общественное сознание стало более терпимым к негосударственным субъектам насилия. Так, эксперты Международного Комитета Красного Креста (МККК) признают де-факто наличие интеграции между ЧВК и гуманитарными операциями.
Само понятие «наемник» определяется статьей 47 Дополнительного протокола I 1977 года к Женевским конвенциям 1949 года. Исходя из её смысла, человек является наемником, если соблюдены шесть основных критериев. Абсолютное большинство ЧВК, таким образом, под это понятие не попадает. Кроме того в докладе Энрике Баллестероса, специального консультанта ООН по вопросу о наемниках указывается: «Контракты, которые заключают частные военные компании, заключают с государством и персонал, исполняющий эти контракты имеют черты наемничества, но не охватываются полностью этим определением». Исследования УВКБ (Управления верховного комиссара по делам беженцев) ООН подтверждают, что нет никаких оснований полагать, что ЧВК является заведомо более худшим участником вооруженного конфликта, чем любой другой.
Другие исследователи утверждают, что последствия негосударственного применения насилия были более щадящими по сравнению с разрушениями, вызванными военными конфликтами в течение 20 века, так называемого «Века геноцидов».
Наконец, учитывая широкие и давнее участие частного сектора в деятельности по обеспечению безопасности в развитых странах мира, а также весьма ограниченный централизованный контроль над военными силами в развивающихся странах, идея государственной монополии на насилие была преувеличена с самого начала.
Очевидно, что с учетом значительного присутствия ЧВК в настоящее время в Ираке, Афганистане и других странах по всему миру, этот расцвет деятельности ЧВК не пройден. Правда, некоторые аналитики в 1990-х годах утверждали, что век ЧВК будет недолгим, и что из взрывной рост был вызван всего лишь избытком военной рабочей силы, которая оказалась не у дел после окончания холодной войны.
Тем не менее, несмотря на значительное время, прошедшее с момента окончания холодной войны, деятельность ЧВК по всему миру, наоборот активизировалась. Только в Ираке в 2007 году, сотрудники частных компаний составляли второй по величине вооруженный иностранный контингент, после вооруженных сил США. Несмотря на это, казалось бы растущее признание варианта частного насилия, некоторые колебания в правомерности его применения все еще присутствуют, что вызывает введение ограничений и барьеров, препятствующих дальнейшему росту отрасли. Хотя родоначальник современных ЧВК – компания «Executive Outcjmes», активно применяла насилие при исполнении своих контрактов, это было скорее исключением, чем правилом. Несмотря на то, что уровень насилия и сложности присущий современным зонам вооруженных конфликтов часто размывает грань между наступательными и оборонительными действиями, ЧВК, задействованные в горячих точках в основном избегали проведения наступательных мероприятий и стремились к обороне. Прежде всего, это происходило потому, что государства по-прежнему стремятся сосредотачивать в своих руках управление и контроль активным применением насилия.
Вследствие этого, ЧВК почувствовали границы рынка и разработали методы работы, совместимые с потребностями государственной основы международной системы после окончания холодной войны. Иными словами, ЧВК обычно предпочитают подчеркивать, что активное применение насилия лучше оставить для государственного сектора безопасности. Это, например, прямо заявлено в презентации компании «АрморГруп»: «Мы не заменяем военных. Мы не будем принимать участие в наступательных действиях любого рода. Мы защищаем людей». Отошедшая от этого правила, небольшая горстка ЧВК, рекламировавшая свой потенциал для наступательных операций оказалась экономически неэффективной, именно из-за противодействия государства. Так, правительство Великобритании резко отрицательно отреагировало на стремление ЧВК «Сэндлайн» оказать помощь Освободительной армии Косово в конце 1990-х годов. Также было предотвращено участие ЧВК в вооруженном конфликте в Кот-д'Ивуаре.
Отрицая активное применение насилия со стороны охранных компаний, государства помешали охранной отрасли четко сформулировать направление деятельности частной военной отрасли, которое стало возможным после окончания холодной войны. Это направление связано с признанием необходимости защиты человека от насилия во внутригосударственных конфликтах. Многие гражданские лица в настоящее время атакуются недисциплинированными и беспринципными незаконными вооруженными формированиями и даже государственными органами. В этом случае активное применение насилия, может быть необходимо для того, чтобы защитить основные права человека в конфликтных регионах.
Сейчас по всему миру тлеет множество региональных вооруженных конфликтов и возможности реагирования ООН не всегда успевают за этими трагическими событиями. Кроме того, вызывает озабоченность качество государственного военного персонала, направляемого на операции по поддержанию мира.
Впрочем, некоторые лидеры международных организаций скептически относятся к привлечению ЧВК к миротворческим операциям. По мнению Жан-Мари Генно, заместителя Генерального секретаря ООН по поддержанию мира, зачастую при проведении операций по поддержанию мира политические мотивы превалируют над гуманитарными: «Если вы хотите добиться мира, это не просто технический вопрос, это вопрос политический». Это соответствует взглядам Кофи Аннана который утверждал, что мир еще не был «готов приватизировать мир».
Одной из возможностей использования ЧВК в операциях по поддержанию мира является предоставление охранных услуг клиентам из НПО, которые по разным причинам столкнулись с беспрецедентным уровенем насилия с момента окончания холодной войны. Хотя привлечение ЧВК и является спорным вопросом в рамках сообщества НПО, которое традиционно полагалось на гуманитарную этику для обеспечения собственной защиты, взаимодействие ЧВК и НПО уже зафиксировано в следующих сферах: оценка уровня и контекста угроз безопасности, аудит безопасности, разработка политики для управления рисками и эвакуации, подготовка персонала по вопросам безопасности, и предоставление обеспечения безопасности и охраны.
Многие эксперты считают, что частные компании, специализирующиеся в сфере обеспечения безопасности в настоящее время эволюционируют от пассивной защиты к активному сдерживанию. Неправительственные же организации, работающие в районах конфликтов, предпочитают работать, основываясь на доверии и согласии коренного населения. Поэтому, с одной точки зрения, опора НПО на ЧВК является спорной, поскольку это подразумевает отход от идеологии доверия. С другой точки зрения, уровень зарегистрированного насилия в отношении НПО предлагает ограниченную полезность такого взаимодействия. В реальности же около четверти компаний-клиентов ЧВК являются именно организациями, обеспечивающими гуманитарные операции. Складывается ситуация, когда ЧВК не обеспечивают безопасность тем, кто реально в ней нуждается, а защищают поставщиков гуманитарных услуг.
Другой возможностью для ЧВК участвовать в гуманитарных операциях является разминирование. В начале 1990-х годов, международное гуманитарное сообщество не имело потенциала для проведения таких работ в больших масштабах. Многие НПО считали это чисто военным вопросом. С другой стороны военным подразделениям развитых стран по разным причинам не поручалось выполнять гуманитарную деятельность такого рода. Тем не менее, в середине 1990-х годов, деятельность, связанная с разминированием стала одним из основных вопросов повестки дня глобальной безопасности. Более того, целью разминирования было не просто избавиться от наземных мин, но сделать это таким образом, чтобы это способствовало социальному, политическому и экономическому развитию и примирению. Таким образом, возникло много возможностей для многих охранных компаний, и потому гуманитарные организации и государства-доноры в конечном итоге осознали необходимость привлечения ЧВК для проведения мероприятий по разминированию. В результате многие многоцелевые ЧВК, такие как АрморГруп, RONCO и DynCorp образовали в своей структуре саперные подразделения, которые стали получать контракты на разминирование по программе Государственного департамента США. Отчасти успех этих фирм в получении таких контрактов коренится в их широком подходе: не просто военное разминирование, но оценка, удаление мин, образовательная деятельность, повышение осведомленности и проведение реабилитационных мероприятий. Этот успех может быть измерен и в географическом плане. За исключением Австралии и Антарктиды, современные ЧВК исполняют контракты на всех континентах планеты. По состоянию на июль 2006 года только специалисты компании АрморГруп провели операции по разминированию в 18 странах. Для охранных компаний, работа по таким контрактам не только дает возможность увеличения прибыли, но и увеличивает признание их общественностью. Выполнение таких контрактов способствует дальнейшему размежеванию ЧВК с устоявшимся образом наемника и переводит частный охранный бизнес на более высокий уровень принятия обществом. Многие эксперты утверждают, что ЧВК не только могут выполнять задачи в районах гуманитарных и миротворческих операций, они также считают, что такие операции помогут повысить уровень легитимности ЧВК.
Например, сотрудники ЧВК DynCorp и АрморГруп, получили множество благодарностей за выполнение задач по разминированию от государственных властей и неправительственных организаций, начиная от Государственного департамента США до Королевского общества гуманности Великобритании.
Не стоит сбрасывать со счетов в выгодные возможности для увеличения прибыли. В частности, долгосрочные финансовые выгоды, связанной с разминированием, скорее всего, будут весьма значительными. Ряд экспертов считает, что полная стоимость разминирования по всему миру может превысить 33 млрд. долларов США. Таким образом, добрые дела тоже могут приносить прибыль. Кроме того, диверсификация деятельности ЧВК может застраховать их бюджет, если лопнет так называемый «Багдадский пузырь». В момент его наибольшего роста, в 2005 году, около 60 млрд. долларов США были направлены на безопасность, управление и проекты реконструкции в Ираке, при этом около 10-36% от затрат по каждому договору направлялось на обеспечение безопасности. Многие ЧВК, не отличавшиеся большими объемами контактов до американского вторжения, а в некоторых случаях даже не существовавшие, за время оккупации Ирака вышли на заметные позиции в частном охранном бизнесе. Охрана трубопроводов, конвоев, иностранных чиновников и представителей коммерческих структур быстро стала прибыльным бизнесом для охранных структур, таких как Triple Canopy и Erinys.
В настоящее время, однако, финансирование проектов по частной охране в Ираке и Афганистане уменьшается, многие проекты в этих странах близятся к завершению. Это отражается в сокращении прибылей ЧВК и цен на акции, снижение зарплат для персонала охранных компаний, увеличении числа ЧВК с использованием местного персонала и растущей склонности владельцев охранных предприятий полагаться на менее дорогой персонал, рекрутируемый в развивающихся странах. В результате этих изменений, многие ЧВК стремятся становиться многоцелевыми, чтобы выжить и получить прибыль. Помимо смещения географического акцента от Ирака и Афганистана, который является одним из элементов диверсификации, руководство многих компаний добавляет в свой профиль новые виды деятельности, такие как оказание гуманитарной помощи.
За последнее десятилетие многие развитые государств мира пытаются более тесно интегрировать свое участие в политической деятельности, военных операциях и гуманитарных компаниях. Как было отмечено голландским министром по сотрудничеству в целях развития Анной-Марией Агнес ван Арденне: «Помощь, политика и дипломатия образуют единое целое, и мы не должны пытаться разделить их на части». Это желание распространилось за пределы государственной бюрократической машины и включает в себя и негосударственные субъекты. Такой подход диктует необходимость комплексных решений и признает уникальный опыт и возможности ЧВК. Кроме того, комплексные решения ставят под определенный контроль ЧВК: они связывают негосударственные субъекты государственным финансированием, и они ограничивают кажущуюся независимость негосударственных структур. В результате, интегрированные решения позволят получить более подотчетное финансовое управление, лучшее соотношение цены и качества, уменьшить дублирование усилий и добиться всеобъемлющей согласованности и координации в области политики, что должно дать синергетический эффект, то есть совокупный результат должен быть больше, чем простая сумма индивидуальных усилий.
Такая координация и последовательное выполнение поставленных политических задач являются особенно необходимыми в зонах конфликта. Кроме того, в 1990-е годы государства опирались на негосударственные субъекты в целях достижения лучших результатов в плане урегулирования конфликта, впоследствии, после событий 9\11 этот акцент стал направляться на достижение полного контроля за окружающей средой. Негосударственные субъекты все чаще считается важными для государства при выполнении задач, связанных с противодействиям вызовам безопасности, связанным с негосударственными, транснациональными угрозами, такими как террористические организации. Применение комплексных мер, однако, часто ставит многие НПО в неудобную ситуацию. С одной стороны, некоторые НПО делают попытку сохранить определенную степень финансовой независимости от государственных источников. Так, известная НПО «Врачи без границ» (MSF) как правило, получает только 30% своего финансирования из государственных источников, и есть правила, направленные на предотвращение увеличения этой суммы за рамки 50% от общего объема. С другой стороны, объективная независимость нескольких видных НПО сомнительна из-за их значительной опоры на государственное финансирование. По состоянию на апрель 2004 года, в Великобритании, 44% британских неправительственных организаций были признаны зависящими от государственных бюджетных ресурсов. Кроме того, многие американские НПО имеют существенный перекос в сторону государственного финансирования: Фонд «Спасите детей» получает 61% своего финансирования из государственных источников, Международный комитет спасения получает 76%, а CARE USA получает 83 %.
В результате, направления деятельности многих НПО следует рассматривать не на объективной основе, а с точки зрения стратегических интересов государственных доноров. След государственных денег раскрывал относительно высокий интерес западных государственных доноров в восстановлении государственности на Балканах и в Афганистане и Ираке (с учетом нынешних проблем в области безопасности), чем в других районах мира, не менее страдающих от последствий вооруженных конфликтов. Желание государства интегрировать усилия частных и правительственных организаций создает дополнительные трудности для обеспечения независимости НПО, потому что общая согласованность политики, по-видимому, снижает дальнейший смысл разделения общественного и государственного сектора и увеличивает потенциал для подчинения НПО государственным интересам. Для НПО, эта размытость, в свою очередь, ставит под угрозу целостность принципов гуманитарной этики нейтралитета и беспристрастности - если не прямо, то, по крайней мере, потенциально в глазах различных представителей местного населения.
Но, хотя некоторые НПО отказались принять участие в восстановлении Ирака из-за неявного контроля со стороны правительства США, многие другие, несмотря на дискомфорт, согласились развертывать свою деятельность. Это решение было принято отчасти из-за действительно существующей потребности в деятельности в НПО, а отчасти из-за того, что государство, как донор серьезно повлияло на такой выбор. Не будучи связаны с другими действующими лицами «иракской пьесы», особенно с вооруженными организациями или преследующими откровенно политические цели, НПО смогли сосредоточиться исключительно на работе с гуманитарными проблемами.
Однако, в условиях постоянно продолжающегося насилия, таких как запугивание, похищение людей, травмы и смерти многие НПО приостановили или полностью закрыли свои гуманитарные операции. Но с точки зрения государства, и многих критиков НПО, декларирование насилия, как причины для прекращения деятельности является неуместным.
продолжение