Больше всего на свете Вася Ожиганов, по прозвищу «Ожог» не любил милицию. Но если бы кто-то его спросил, с чем связана эта нелюбовь, то Вася, наверное, даже растерялся.
Эту антипатию он впитывал с молоком матери. Хотя нет. Когда мать вскармливала его молоком, то к милиции она была еще равнодушна. Ненависть пришла позже, уже после смерти отца, которого придавило на заводе «Лепсе» балкой. Поначалу убитая горем вдова потянулась к бутылке, попутно устраивая ошеломительные представления для соседей, вынуждая тех набирать 02. Именно тогда пятилетний Вася и стал регулярно видать у себя в квартире наряды ППС и участкового.
Денег в семье не стало, а матери было не до сына, на горизонте вырисовывались хахали, один хлеще другого. Васек стал подворовывать в магазинах и на рынках. Иногда удачно, иногда нет. Когда его ловили, то это означало стопроцентные тумаки, пару раз которые он получал от проходивших мимо пепсов.
Где-то к тринадцати годам он уже стабильно «зарабатывал» себе на жизнь. С друзьями он высматривал пьяных у баров, рюмочных, да и просто на улице, где ребятня неожиданно нападала. Один бросался в ноги, двое других, толкали. Пьяному много не надо, трое подростков при слаженной работе отлично управлялись, получая в трофеи бумажник, золото, кожаные куртки и меховые шапки. Не обходил Вася вниманием и своих одноклассников, регулярно собирая деньги с наименее ретивых.
Естественно, органы ПДН зорко следили за юным Ожогом, но направить на путь истинный не смогли. К своим 22 годам он имел три судимости и две ходки.
Первую схлопотал в четырнадцать, снимая колеса с припаркованных автомобилей. Добычу скупал старший брат одного из товарищей, работавший в сервисе. Полученные таким путем деньги тратились на алкоголь и залы с видеоиграми.
Вторая судимость свалилась на Васю в шестнадцать, за то, что он с друганом Витькой Розенбергом, по прозвищу Жид, угнали покататься ВАЗ девятку. На этот раз условняком отделаться не получилось, пришлось заехать на малолетку под Котельничем на целых два года.
А в девятнадцать, на дискотеке в ДК Родина, он начистил морду пацану из Коминтерна. Пацан оказался трусоват и написал на Васю заявление, за что Вася и отправился в исправительную колонию под Кирово-Чепецком.
А уж в обезьянниках он перебывал практически во всех отделениях города, за исключением, наверное, лишь Нововятска. Вот и сейчас он сидел на скамейке Октябрьского РОВД рядом с Жидом. Башка после вчерашнего раскалывалась, к горлу подступала тошнота, но Ожог держался. Жид же оказался слабоват, выплеснув содержимое желудка прямо на решетку, обеспечив тем самым вонь на всю ночь, а также порцию дубинок по телу.
Вчерашний вечер начинался замечательно. Обув жирного лоха на телефон и толстенький бумажник, они с Витьком завалились в кафе «Шансон», отличающиеся замечательной публикой. Пива и водки было выпито немеряно, баб определенного поведения прощупано не менее десятка, ну а напоследок было разбито несколько особо неприятных рож.
Спасаясь от приехавшего наряда вневедомственной охраны, они рванули дворами до Театральной площади, где их радостно принял экипаж ППС, когда они справляли нужду прямо на милицейскую будку. С «Шансоном» их не связали, район города другой, просто препроводили в Отделение.
Внутри всё было до боли знакомое. В прямом смысле «до боли», по почкам здесь Васе попадало не раз и даже не два. Знакомые лица встретили друзей практически объятиями:
- Ожиганов! Розенберг! Какие люди! Двух месяцев не прошло с прошлого визита! Где пропадали? – но в этот раз обошлось без затрещин и пинков.
И вот сейчас друзья сидели за решеткой и мутными глазами следили за происходящим в Отделе. Количество милиционеров резко увеличилось за ночь, чувствовалась суета и какое-то нервное напряжение. А ближе к утру в Отделение милиции №1 по городу Кирову стали возвращаться раненые сотрудники.
Вася растолкал локтем Жида.
- Смотри! Ментам по шее дали!
- И чаво? – Вите, после выпитого и недавно полученных дубинок, было не до окружающих. – Хер с ними, самому фигово.
- Кто-то их покусал, уродов. Поделом, - Василий усмехнулся одной из самых своих омерзительных ухмылок. – Надеюсь, зубы после такого говна почистили, а то и заразиться недолго.
Но Витя не реагировал, он вновь боролся с тошнотой, на этот раз успешно.
А еще через час, засов решетчатой двери заскрипел, и всех задержанных отпустили восвояси. Минимум формальностей – пара подписей и свободен.
- Чо, до Махи? - оживился Жид, оказавшись на свежем воздухе.
- Пошли, как раз сотка на бутылку осталась. – Вася сжал в кармане последнюю заветную бумажку, оставшуюся от вчерашнего лоха.
Денег хватило еще и на буханку черного и полторашку газировки. С таким гостинцем они завалились на хату к Маше Синей, или просто к Махе. Девка была потаскана, под правым глазом сиял фингал, да и прическа даже и не думала намекать на укладку, но у неё имелась одна замечательная черта. Выпив, она никому не отказывала. Вообще никому.
Бутылка быстро кончилась, а на продолжение денег пока не было. Выход известный – поиск свежего терпилы и ломбард. В этот раз попался какой-то ботан, как раз болтающий по мобиле. Развод на словах, наезд, демонстрация отвертки, которую прихватил Витек, и паренек расстался помимо телефона еще и с бумажником. Закинув мобилу в знакомый ломбард к Сизому, закупив у него же шмали, друзья довольные вернулись к Маше, где их ждал сюрприз. На огонек к ней залетела подруга Шура, видом такая же, но без синяка на лице. Она тоже очень редко отказывала, тем более под спиртное.
Загул продолжался до обеда следующего дня, пока Вася не захотел настроить музыку по радио. На удивление музыки не было нигде, лишь какие-то ди-джеи что-то бубнили.
- Постой-постой, - вдруг крикнул Жид, когда Вася хотел уже выключить радиоприемник. – Слышал?
- Что?
- Послушай…
В городе что-то происходило. Началась какая-то эпидемия какой-то хрени. Ди-джеи успокаивали всех, утверждая, что все под контролем, что опасаться ничего не стоит, что нужно по возможности оставаться дома.
- Чо происходит? – подала голос Маша, вырулив из комнаты с бутылкой пива в руке.
- Заткнись, шалава, - рявкнул на неё Васек так, что она тут же осеклась.
Друзья прокрутили все радиостанции. Везде одно и то же – сидите дома, не волнуйтесь. На одной из радиостанций шла передача звонков граждан в прямом эфире. Именно в этой передаче товарищи и услышали впервые термин «зомби»
- Какие, нахрен, зомби? Первое апреля только через две недели! – Жиденок все еще не мог усвоить новую информацию.
- А я знаю? Надо на улицу сходить, разведать все. Да и бухло уже на исходе.
Собирались не долго – куртки, шапки, кроссовки, и друзья уже шли по улице. В городе действительно что-то изменилось, чувствовалось нечто неопределенное и пугающие. А вскоре они увидели его…
Грязный, с синюшным лицом, в окровавленной одежде и с почти съеденный правой кистью, это мог быть только зомби. Вася покойников побаивался, да и леденящий душу взгляд ожившего мертвеца, храбрости не добавлял.
- Ну его на фиг! – пробормотал он товарищу, и первый бросился наутек.
Мимо проносились милицейские автомобили, пожарные машины, еще какие-то, их Ожог не знал, и все с включенными сиренами.
- Слышь! А ведь настало наше время! – гордо заявил Жид, когда, наконец, догнал Васю через квартал.
- Чего?
- Наше время настало, говорю! Мусорам до нас дела нет, они этими жмуриками заняты. Под шумок можно много чего наворотить.
- Например?
- Например банк выставить или инкассаторов тромбануть.
- Ага, гениальное предложение, с голой жопой и под пули!
- Не ссы, я знаю где стволы нарыть…
План Жида оригинальностью не страдал, он попросту предложил привалить знакомого наркобарыгу, у которого, он точно знал, есть волына. Барыгу звали Фарой, был он родом из солнечного Таджикистана и проживал совсем недалеко от того места, где они сейчас находились.
Добрались до нужного дома быстро, почти бегом, благодаря ожившим мертвецам на улице, которых обегали по большому радиусу. Завалившись в подъезд, они тут же упали на ступеньки отдышаться, все-таки спринт им дался нелегко, а пропитанная алкоголем жизнь выносливости не добавляла.
- Пош-шли, - прохрипел Витя через пару минут.
Нужная дверь находилась на третьем этаже сталинского дома. Стальная, большая, хорошая, крепкая дверь, с очень большим глазком. «Такую даже и не выбьешь, наверное» – подумал Ожог, когда Жид затарабанил в эту дверь кулаками.
- Кто? – послышался глухой голос из-за неё.
- Это Жид, закупиться хочу.
- Чем хочешь?
- А что есть? Все возьму?
- В долг не продаю, - ответил Фара, после минутного молчания.
- А мне и не надо, нал есть.
- Кто с тобой?
- Друган, Ожогом кличут. Он тоже хочет улететь.
Вновь минутное молчание, скрип, щелчок и дверь приоткрывается наружу.
- Заходи, - говорит показавшийся за нею маленький чернявый тип. Дождавшись, пока гости втянуться в прихожую, он захлопнул за ними дверь, и, развернувшись, сразу перешел к делу. – Деньги покажи.
- Ага, сейчас, - Витя полез в карман, имитируя, что вот-вот достанет целую лопату денег, но вместо денег на свет показалась отвертка. – Аа, вот!
Отвертка впилась в горло таджика, потом еще раз, потом стала ударять по телу, в живот, в грудь. Фара пытался кричать, но из пробитого горла вырывался только хрип. Он попытался отмахиваться руками, но их схватил Вася, приперев таджика к закрытой двери.
- Фара, корхо чихел?* - из комнаты показалась черноволосая женщина, с маленьким ребенком на руках. Увидев, что творится в прихожей, она, заголосив, скрылась обратно в комнату.
Жид ринулся за ней и скоро крик женщины прервался, а еще через несколько секунд замолчал ребенок.
· Фара, корхо чихел? – Фара, все в порядке? (тадж.)
____________________________________________
- Зачем? – спросил Ожог у окровавленного товарища, когда тот снова показался в коридоре.
- За хлебом, - огрызнулся тот. – Пошли волыну искать.
Вася молча повиновался. В этот момент он испугался, испугался собственного друга, которого знал не один год. Он не ожидал от него ТАКОГО…
Сам он ангелом никогда не был, убивать и ему доводилось. Как-то раз по пьяни он зарезал абсолютно незнакомого хмыря, обозвавшего его петухом и не пожелавшего извиниться. А сколько раз он забивал людей до полусмерти и сосчитать страшно, счет шел на десятки. Но чтобы вот так, взять и убить женщину с ребенком, он не мог. Через эту грань он еще пока не переступил.
Рылись в шкафу, выбрасывая вещи прямо на пол, потроша сумки, постельное белье, одежду. На антресоли Витя нашел увесистый сверток, в котором обнаружил какую-то массу.
- Шмаль, - авторитетно заявил он, - Да еще и с герычем. Славно можно будет оттянуться, - и в предвкушении кайфа Жид закатил глаза.
Друзья не видели, как в коридоре в конвульсиях забился труп таджика. Веки разжались, оголив безжизненные белки глаз, руки засучили по стенам, оставляя кровавые разводы. Потомок среднеазиатских ариев вернулся на грешную землю.
Когда Василий рылся в тумбочке под телевизором, а Виктор все еще блаженно грезил, вдыхая сладкий запах анаши, таджик напал. Мечтам Жида сбыться было не суждено, убитый вгрызся в шею убийце.
Дернувшись на крик, Вася сильно ударился головой о крышку тумбы, и немного ошарашенный, не заметил, как задергалась убитая женщина всего в метре от него.
- Млять, - только и вырвалось из его уст, когда он глядел, как мертвый Фара рвал гортань Жиду. Витя уже был мертв, Ожог это понял сразу, по глазам, безжизненным и стеклянным.
- Млять, - повторил он, когда мертвая женщина вцепилась ему в кроссовок. – Уйди, тварь! – орал он, дергая ногой.
Вырваться удалось лишь ценой того самого кроссовка, оставшегося у неё в руке. Вася в страхе, не глядя, на четвереньках пополз к выходу, ткнувшись в плечо мертвому Фаре. Таджик оторвался от своей жертвы и взглянул на Ожога таким взглядом, что тому захотелось тут же описаться.
С утроенной силой он пополз в коридор, о том, чтобы встать Вася даже не подумал.
«Бежать! Бежать! Бежать!» - крутилось у него в голове. Куда бежать, как бежать – это было второстепенно, главное быть подальше от этих исчадий ада. Кто-то за спиной захрипел, и Ожог в панике дернулся к ближайшей открытой двери, оставляя спасительную железную дверь в подъезд позади. Когда он это понял, в коридоре показался Фара, закрывая собой путь на свободу, оббежать его в этом узком пространстве было решительно не возможно.
- Млять, - прошептал Вася в третий раз, когда оживший мертвец зашагал в его сторону. Деваться было некуда, пришлось прятаться за ту приоткрытую дверь, за которой оказался туалет.
Выдохнув, Василий осознал, в какую ловушку он сам себя успел загнать - остаться жить в двух кубических метрах и в темноте радовало мало. Одно спасение, тут можно было закрыться на шпингалет, что он тут же и сделал. И все.
Ожившие мертвецы долбились в дверь часа два, после чего вроде бы успокоились. Но стоило только щелкнуть шпингалетом, как удары возобновились вновь.
- Долбанные уроды! – орал он им через деревянное полотно двери, но бесполезно, его криков они не боялись. – Сраные твари!
Оставалось лишь плакать, плакать сидя на унитазе. С самоиронией Вася подумал, что место его теперь рядом с парашей.
Зачем? Зачем Витек убил ту женщину и того ребенка? Зачем они вообще поперлись сюда? Такие вопросы он задавал сам себе в течении наступившей ночи. Ответы получались не радужными - они пришли убивать, чтобы достать оружие, чтобы снова убивать. Вот ведь ирония судьбы, пришел убить, а тебя самого чуть не сожрали.
Впервые этой ночью Василий переосмыслил свою жизнь, все в ней было не правильно, не так как надо. Для чего он пил, грабил, трахал баб? Для того, чтобы сдохнуть в сортире у таджика, фарцевавшего герычем? Нахрена?
С обиды Ожиганов пнул со всей дури ногой по бачку, расколов его. Из трещины хлынула вода, затопив пол, на котором Вася периодически сидел.
- Всё не слава богу! – произнес он, и тут его настигло озарение. Он плюхнулся коленями в воду и стал молиться. Истово молиться, как никогда до этого. Он обещал своему господу, что скользкий путь его позади, что впредь, если спасется, будет абсолютно другим человеком, что даже пить бросит. Он обещал, а где-то в глубине души сам в это не верил. Как однажды в тюрьме, попав в карцер, он обещал богу почти тоже самое, а выйдя на свободу, вновь принялся за старое.
«Нет! Сейчас все будет по-другому!» - уверял он себя, стараясь заглушить свою вторую, сомневающуюся половину. И заглушил её где-то уже под утро. И лишь после этого, он поднялся с колен. Ноги онемели, не слушались, не гнулись. Но Вася все же уселся вновь на мокрый унитаз, окинув тело назад. За спиной зашуршал полиэтиленовый пакет, которого раньше не было, немало испугав Василия. Но это был обычный пакет, зачем то запрятанный в смывной бачок. Выудив его, тяжелый и скользкий, Ожог нашел в нем пистолет, старый ТТ.
Так истерически Вася не ржал никогда. Спасение уже часов пятнадцать было у него за спиной, а он и не знал. Хотя какое спасение, патронов к пистолету не было, так – бесполезная железка. «Но и это уже прогресс» - пытался настроить себя на положительную волну Вася, - «Это бог ему помог. Бог за него! Он не хочет, чтобы Вася Ожиганов так нелепо погиб!» Про то, что это тот самый пистолет, ради которого они пришли, он почему-то не подумал.
И тут на улице началась стрельба. Он слышал её через стены и закрытую дверь. Стреляли много, а значит, помощь была близко. Но кто ему поможет здесь, в туалете, за закрытой железной дверью, которую и не взломать?
«Бог! Бог за Васю!» - уверовал Ожиганов, - «А значит ему ничего не грозит, если сам не подставиться»
Ему нужно на улицу. А как туда попасть? А через окно. А как выбить окно? А табуреткой на кухне, которая сразу справа от туалета. Если что, то табуреткой можно и от мертвецов отмахнуться. Раз или два…
Все это пронеслось в Васином мозгу за секунды. Он схватил поудобней пистолет, выдохнул, напрягся, щелкнул шпингалетом и пнул со всей силы дверь. Та с размаху ударилась о что-то или кого-то, опрокинув того на пол. Не глядя Вася юркнул в коридор, потом на кухню, схватил табурет и уже хотел выбивать им оконные стекла, как вдруг передумал. На окне тоже были шпингалеты, на верху рамы и внизу рамы.
Щелк, щелк, и первая рама отворилась. Щелк, щелк и вторая открыла путь к свободе.
Что-то зашуршало за спиной. Вася оглянулся, наткнувшись на ледяной мертвый взгляд Вити. Заорав, он толкнул бывшего товарища ногой в живот, тот пошатнулся и завалился назад, пытаясь схватить Ожога за одежду, но пока безрезультатно. Кинув в Жида пистолет и угодив в лоб, Вася не теряя времени сиганул в открытое окно. Не важно, что третий этаж. Важно, что дальше от этих…
Приземлился Ожог в сугроб. Не глубокий, но лучше чем асфальт. Левую ногу пронзила боль, но он был жив. К нему тут же подбежали кто-то в милицейской форме, в бронежилете и с автоматом.
- Ожиганов! Опять ты! – склонился над ним прапорщик Васильев, не раз угощавший Васю дубинкой по почкам. – Давай держись! – он протянул ему руку, - К врачам поедем, тебе, кажись, неплохо досталось.
Больше всего на свете Вася Ожиганов, по прозвищу «Ожог» любил милицию. Просто за то, что она есть.
Эту антипатию он впитывал с молоком матери. Хотя нет. Когда мать вскармливала его молоком, то к милиции она была еще равнодушна. Ненависть пришла позже, уже после смерти отца, которого придавило на заводе «Лепсе» балкой. Поначалу убитая горем вдова потянулась к бутылке, попутно устраивая ошеломительные представления для соседей, вынуждая тех набирать 02. Именно тогда пятилетний Вася и стал регулярно видать у себя в квартире наряды ППС и участкового.
Денег в семье не стало, а матери было не до сына, на горизонте вырисовывались хахали, один хлеще другого. Васек стал подворовывать в магазинах и на рынках. Иногда удачно, иногда нет. Когда его ловили, то это означало стопроцентные тумаки, пару раз которые он получал от проходивших мимо пепсов.
Где-то к тринадцати годам он уже стабильно «зарабатывал» себе на жизнь. С друзьями он высматривал пьяных у баров, рюмочных, да и просто на улице, где ребятня неожиданно нападала. Один бросался в ноги, двое других, толкали. Пьяному много не надо, трое подростков при слаженной работе отлично управлялись, получая в трофеи бумажник, золото, кожаные куртки и меховые шапки. Не обходил Вася вниманием и своих одноклассников, регулярно собирая деньги с наименее ретивых.
Естественно, органы ПДН зорко следили за юным Ожогом, но направить на путь истинный не смогли. К своим 22 годам он имел три судимости и две ходки.
Первую схлопотал в четырнадцать, снимая колеса с припаркованных автомобилей. Добычу скупал старший брат одного из товарищей, работавший в сервисе. Полученные таким путем деньги тратились на алкоголь и залы с видеоиграми.
Вторая судимость свалилась на Васю в шестнадцать, за то, что он с друганом Витькой Розенбергом, по прозвищу Жид, угнали покататься ВАЗ девятку. На этот раз условняком отделаться не получилось, пришлось заехать на малолетку под Котельничем на целых два года.
А в девятнадцать, на дискотеке в ДК Родина, он начистил морду пацану из Коминтерна. Пацан оказался трусоват и написал на Васю заявление, за что Вася и отправился в исправительную колонию под Кирово-Чепецком.
А уж в обезьянниках он перебывал практически во всех отделениях города, за исключением, наверное, лишь Нововятска. Вот и сейчас он сидел на скамейке Октябрьского РОВД рядом с Жидом. Башка после вчерашнего раскалывалась, к горлу подступала тошнота, но Ожог держался. Жид же оказался слабоват, выплеснув содержимое желудка прямо на решетку, обеспечив тем самым вонь на всю ночь, а также порцию дубинок по телу.
Вчерашний вечер начинался замечательно. Обув жирного лоха на телефон и толстенький бумажник, они с Витьком завалились в кафе «Шансон», отличающиеся замечательной публикой. Пива и водки было выпито немеряно, баб определенного поведения прощупано не менее десятка, ну а напоследок было разбито несколько особо неприятных рож.
Спасаясь от приехавшего наряда вневедомственной охраны, они рванули дворами до Театральной площади, где их радостно принял экипаж ППС, когда они справляли нужду прямо на милицейскую будку. С «Шансоном» их не связали, район города другой, просто препроводили в Отделение.
Внутри всё было до боли знакомое. В прямом смысле «до боли», по почкам здесь Васе попадало не раз и даже не два. Знакомые лица встретили друзей практически объятиями:
- Ожиганов! Розенберг! Какие люди! Двух месяцев не прошло с прошлого визита! Где пропадали? – но в этот раз обошлось без затрещин и пинков.
И вот сейчас друзья сидели за решеткой и мутными глазами следили за происходящим в Отделе. Количество милиционеров резко увеличилось за ночь, чувствовалась суета и какое-то нервное напряжение. А ближе к утру в Отделение милиции №1 по городу Кирову стали возвращаться раненые сотрудники.
Вася растолкал локтем Жида.
- Смотри! Ментам по шее дали!
- И чаво? – Вите, после выпитого и недавно полученных дубинок, было не до окружающих. – Хер с ними, самому фигово.
- Кто-то их покусал, уродов. Поделом, - Василий усмехнулся одной из самых своих омерзительных ухмылок. – Надеюсь, зубы после такого говна почистили, а то и заразиться недолго.
Но Витя не реагировал, он вновь боролся с тошнотой, на этот раз успешно.
А еще через час, засов решетчатой двери заскрипел, и всех задержанных отпустили восвояси. Минимум формальностей – пара подписей и свободен.
- Чо, до Махи? - оживился Жид, оказавшись на свежем воздухе.
- Пошли, как раз сотка на бутылку осталась. – Вася сжал в кармане последнюю заветную бумажку, оставшуюся от вчерашнего лоха.
Денег хватило еще и на буханку черного и полторашку газировки. С таким гостинцем они завалились на хату к Маше Синей, или просто к Махе. Девка была потаскана, под правым глазом сиял фингал, да и прическа даже и не думала намекать на укладку, но у неё имелась одна замечательная черта. Выпив, она никому не отказывала. Вообще никому.
Бутылка быстро кончилась, а на продолжение денег пока не было. Выход известный – поиск свежего терпилы и ломбард. В этот раз попался какой-то ботан, как раз болтающий по мобиле. Развод на словах, наезд, демонстрация отвертки, которую прихватил Витек, и паренек расстался помимо телефона еще и с бумажником. Закинув мобилу в знакомый ломбард к Сизому, закупив у него же шмали, друзья довольные вернулись к Маше, где их ждал сюрприз. На огонек к ней залетела подруга Шура, видом такая же, но без синяка на лице. Она тоже очень редко отказывала, тем более под спиртное.
Загул продолжался до обеда следующего дня, пока Вася не захотел настроить музыку по радио. На удивление музыки не было нигде, лишь какие-то ди-джеи что-то бубнили.
- Постой-постой, - вдруг крикнул Жид, когда Вася хотел уже выключить радиоприемник. – Слышал?
- Что?
- Послушай…
В городе что-то происходило. Началась какая-то эпидемия какой-то хрени. Ди-джеи успокаивали всех, утверждая, что все под контролем, что опасаться ничего не стоит, что нужно по возможности оставаться дома.
- Чо происходит? – подала голос Маша, вырулив из комнаты с бутылкой пива в руке.
- Заткнись, шалава, - рявкнул на неё Васек так, что она тут же осеклась.
Друзья прокрутили все радиостанции. Везде одно и то же – сидите дома, не волнуйтесь. На одной из радиостанций шла передача звонков граждан в прямом эфире. Именно в этой передаче товарищи и услышали впервые термин «зомби»
- Какие, нахрен, зомби? Первое апреля только через две недели! – Жиденок все еще не мог усвоить новую информацию.
- А я знаю? Надо на улицу сходить, разведать все. Да и бухло уже на исходе.
Собирались не долго – куртки, шапки, кроссовки, и друзья уже шли по улице. В городе действительно что-то изменилось, чувствовалось нечто неопределенное и пугающие. А вскоре они увидели его…
Грязный, с синюшным лицом, в окровавленной одежде и с почти съеденный правой кистью, это мог быть только зомби. Вася покойников побаивался, да и леденящий душу взгляд ожившего мертвеца, храбрости не добавлял.
- Ну его на фиг! – пробормотал он товарищу, и первый бросился наутек.
Мимо проносились милицейские автомобили, пожарные машины, еще какие-то, их Ожог не знал, и все с включенными сиренами.
- Слышь! А ведь настало наше время! – гордо заявил Жид, когда, наконец, догнал Васю через квартал.
- Чего?
- Наше время настало, говорю! Мусорам до нас дела нет, они этими жмуриками заняты. Под шумок можно много чего наворотить.
- Например?
- Например банк выставить или инкассаторов тромбануть.
- Ага, гениальное предложение, с голой жопой и под пули!
- Не ссы, я знаю где стволы нарыть…
План Жида оригинальностью не страдал, он попросту предложил привалить знакомого наркобарыгу, у которого, он точно знал, есть волына. Барыгу звали Фарой, был он родом из солнечного Таджикистана и проживал совсем недалеко от того места, где они сейчас находились.
Добрались до нужного дома быстро, почти бегом, благодаря ожившим мертвецам на улице, которых обегали по большому радиусу. Завалившись в подъезд, они тут же упали на ступеньки отдышаться, все-таки спринт им дался нелегко, а пропитанная алкоголем жизнь выносливости не добавляла.
- Пош-шли, - прохрипел Витя через пару минут.
Нужная дверь находилась на третьем этаже сталинского дома. Стальная, большая, хорошая, крепкая дверь, с очень большим глазком. «Такую даже и не выбьешь, наверное» – подумал Ожог, когда Жид затарабанил в эту дверь кулаками.
- Кто? – послышался глухой голос из-за неё.
- Это Жид, закупиться хочу.
- Чем хочешь?
- А что есть? Все возьму?
- В долг не продаю, - ответил Фара, после минутного молчания.
- А мне и не надо, нал есть.
- Кто с тобой?
- Друган, Ожогом кличут. Он тоже хочет улететь.
Вновь минутное молчание, скрип, щелчок и дверь приоткрывается наружу.
- Заходи, - говорит показавшийся за нею маленький чернявый тип. Дождавшись, пока гости втянуться в прихожую, он захлопнул за ними дверь, и, развернувшись, сразу перешел к делу. – Деньги покажи.
- Ага, сейчас, - Витя полез в карман, имитируя, что вот-вот достанет целую лопату денег, но вместо денег на свет показалась отвертка. – Аа, вот!
Отвертка впилась в горло таджика, потом еще раз, потом стала ударять по телу, в живот, в грудь. Фара пытался кричать, но из пробитого горла вырывался только хрип. Он попытался отмахиваться руками, но их схватил Вася, приперев таджика к закрытой двери.
- Фара, корхо чихел?* - из комнаты показалась черноволосая женщина, с маленьким ребенком на руках. Увидев, что творится в прихожей, она, заголосив, скрылась обратно в комнату.
Жид ринулся за ней и скоро крик женщины прервался, а еще через несколько секунд замолчал ребенок.
· Фара, корхо чихел? – Фара, все в порядке? (тадж.)
____________________________________________
- Зачем? – спросил Ожог у окровавленного товарища, когда тот снова показался в коридоре.
- За хлебом, - огрызнулся тот. – Пошли волыну искать.
Вася молча повиновался. В этот момент он испугался, испугался собственного друга, которого знал не один год. Он не ожидал от него ТАКОГО…
Сам он ангелом никогда не был, убивать и ему доводилось. Как-то раз по пьяни он зарезал абсолютно незнакомого хмыря, обозвавшего его петухом и не пожелавшего извиниться. А сколько раз он забивал людей до полусмерти и сосчитать страшно, счет шел на десятки. Но чтобы вот так, взять и убить женщину с ребенком, он не мог. Через эту грань он еще пока не переступил.
Рылись в шкафу, выбрасывая вещи прямо на пол, потроша сумки, постельное белье, одежду. На антресоли Витя нашел увесистый сверток, в котором обнаружил какую-то массу.
- Шмаль, - авторитетно заявил он, - Да еще и с герычем. Славно можно будет оттянуться, - и в предвкушении кайфа Жид закатил глаза.
Друзья не видели, как в коридоре в конвульсиях забился труп таджика. Веки разжались, оголив безжизненные белки глаз, руки засучили по стенам, оставляя кровавые разводы. Потомок среднеазиатских ариев вернулся на грешную землю.
Когда Василий рылся в тумбочке под телевизором, а Виктор все еще блаженно грезил, вдыхая сладкий запах анаши, таджик напал. Мечтам Жида сбыться было не суждено, убитый вгрызся в шею убийце.
Дернувшись на крик, Вася сильно ударился головой о крышку тумбы, и немного ошарашенный, не заметил, как задергалась убитая женщина всего в метре от него.
- Млять, - только и вырвалось из его уст, когда он глядел, как мертвый Фара рвал гортань Жиду. Витя уже был мертв, Ожог это понял сразу, по глазам, безжизненным и стеклянным.
- Млять, - повторил он, когда мертвая женщина вцепилась ему в кроссовок. – Уйди, тварь! – орал он, дергая ногой.
Вырваться удалось лишь ценой того самого кроссовка, оставшегося у неё в руке. Вася в страхе, не глядя, на четвереньках пополз к выходу, ткнувшись в плечо мертвому Фаре. Таджик оторвался от своей жертвы и взглянул на Ожога таким взглядом, что тому захотелось тут же описаться.
С утроенной силой он пополз в коридор, о том, чтобы встать Вася даже не подумал.
«Бежать! Бежать! Бежать!» - крутилось у него в голове. Куда бежать, как бежать – это было второстепенно, главное быть подальше от этих исчадий ада. Кто-то за спиной захрипел, и Ожог в панике дернулся к ближайшей открытой двери, оставляя спасительную железную дверь в подъезд позади. Когда он это понял, в коридоре показался Фара, закрывая собой путь на свободу, оббежать его в этом узком пространстве было решительно не возможно.
- Млять, - прошептал Вася в третий раз, когда оживший мертвец зашагал в его сторону. Деваться было некуда, пришлось прятаться за ту приоткрытую дверь, за которой оказался туалет.
Выдохнув, Василий осознал, в какую ловушку он сам себя успел загнать - остаться жить в двух кубических метрах и в темноте радовало мало. Одно спасение, тут можно было закрыться на шпингалет, что он тут же и сделал. И все.
Ожившие мертвецы долбились в дверь часа два, после чего вроде бы успокоились. Но стоило только щелкнуть шпингалетом, как удары возобновились вновь.
- Долбанные уроды! – орал он им через деревянное полотно двери, но бесполезно, его криков они не боялись. – Сраные твари!
Оставалось лишь плакать, плакать сидя на унитазе. С самоиронией Вася подумал, что место его теперь рядом с парашей.
Зачем? Зачем Витек убил ту женщину и того ребенка? Зачем они вообще поперлись сюда? Такие вопросы он задавал сам себе в течении наступившей ночи. Ответы получались не радужными - они пришли убивать, чтобы достать оружие, чтобы снова убивать. Вот ведь ирония судьбы, пришел убить, а тебя самого чуть не сожрали.
Впервые этой ночью Василий переосмыслил свою жизнь, все в ней было не правильно, не так как надо. Для чего он пил, грабил, трахал баб? Для того, чтобы сдохнуть в сортире у таджика, фарцевавшего герычем? Нахрена?
С обиды Ожиганов пнул со всей дури ногой по бачку, расколов его. Из трещины хлынула вода, затопив пол, на котором Вася периодически сидел.
- Всё не слава богу! – произнес он, и тут его настигло озарение. Он плюхнулся коленями в воду и стал молиться. Истово молиться, как никогда до этого. Он обещал своему господу, что скользкий путь его позади, что впредь, если спасется, будет абсолютно другим человеком, что даже пить бросит. Он обещал, а где-то в глубине души сам в это не верил. Как однажды в тюрьме, попав в карцер, он обещал богу почти тоже самое, а выйдя на свободу, вновь принялся за старое.
«Нет! Сейчас все будет по-другому!» - уверял он себя, стараясь заглушить свою вторую, сомневающуюся половину. И заглушил её где-то уже под утро. И лишь после этого, он поднялся с колен. Ноги онемели, не слушались, не гнулись. Но Вася все же уселся вновь на мокрый унитаз, окинув тело назад. За спиной зашуршал полиэтиленовый пакет, которого раньше не было, немало испугав Василия. Но это был обычный пакет, зачем то запрятанный в смывной бачок. Выудив его, тяжелый и скользкий, Ожог нашел в нем пистолет, старый ТТ.
Так истерически Вася не ржал никогда. Спасение уже часов пятнадцать было у него за спиной, а он и не знал. Хотя какое спасение, патронов к пистолету не было, так – бесполезная железка. «Но и это уже прогресс» - пытался настроить себя на положительную волну Вася, - «Это бог ему помог. Бог за него! Он не хочет, чтобы Вася Ожиганов так нелепо погиб!» Про то, что это тот самый пистолет, ради которого они пришли, он почему-то не подумал.
И тут на улице началась стрельба. Он слышал её через стены и закрытую дверь. Стреляли много, а значит, помощь была близко. Но кто ему поможет здесь, в туалете, за закрытой железной дверью, которую и не взломать?
«Бог! Бог за Васю!» - уверовал Ожиганов, - «А значит ему ничего не грозит, если сам не подставиться»
Ему нужно на улицу. А как туда попасть? А через окно. А как выбить окно? А табуреткой на кухне, которая сразу справа от туалета. Если что, то табуреткой можно и от мертвецов отмахнуться. Раз или два…
Все это пронеслось в Васином мозгу за секунды. Он схватил поудобней пистолет, выдохнул, напрягся, щелкнул шпингалетом и пнул со всей силы дверь. Та с размаху ударилась о что-то или кого-то, опрокинув того на пол. Не глядя Вася юркнул в коридор, потом на кухню, схватил табурет и уже хотел выбивать им оконные стекла, как вдруг передумал. На окне тоже были шпингалеты, на верху рамы и внизу рамы.
Щелк, щелк, и первая рама отворилась. Щелк, щелк и вторая открыла путь к свободе.
Что-то зашуршало за спиной. Вася оглянулся, наткнувшись на ледяной мертвый взгляд Вити. Заорав, он толкнул бывшего товарища ногой в живот, тот пошатнулся и завалился назад, пытаясь схватить Ожога за одежду, но пока безрезультатно. Кинув в Жида пистолет и угодив в лоб, Вася не теряя времени сиганул в открытое окно. Не важно, что третий этаж. Важно, что дальше от этих…
Приземлился Ожог в сугроб. Не глубокий, но лучше чем асфальт. Левую ногу пронзила боль, но он был жив. К нему тут же подбежали кто-то в милицейской форме, в бронежилете и с автоматом.
- Ожиганов! Опять ты! – склонился над ним прапорщик Васильев, не раз угощавший Васю дубинкой по почкам. – Давай держись! – он протянул ему руку, - К врачам поедем, тебе, кажись, неплохо досталось.
Больше всего на свете Вася Ожиганов, по прозвищу «Ожог» любил милицию. Просто за то, что она есть.