Глава 6
- Па-а-адъем! - пронзал насквозь крик немолодого с рваным шрамом на щеке дружинника.
Отроки тут же соскочили с выделенных им в княжей казарме кроватей, где на постое располагалось большинство дружины, и в окружающей полутьме пытались сфокусировать свой взгляд на кричащем.
Еще совсем недавно они сидели с князем за одним столом, ломившемся от всяческой снеди и явств, хмельного пива и крепкого вина. Вина, которое дозволялось пить Молодым без ограничения, без присмотра старших. Никто властной рукой не выбивал кубки из их рук, никто не запрещал, не ругал и не бранил. И никто не предупреждал о последствиях…
Перепились практически все. Отроков, павших за столом, посмеиваясь, старшие товарищи оттаскивали на охапки сена, уложенного по такому случаю в углу зала. Съеденное, под громкое улюлюканье окружающих, ими тут же изрыгалось наружу. К полуночи одежда была окончательно испорчена и стянута. И лишь через час после этого их отнесли в положенную им комнату на втором этаже крепкой на вид, каменной казармы, пристроенной к западной стене замка.
- Собачьи дети! – не унимался дружинник. – А ну продрали очи! Не время спать!
Заметив, что отроки с трудом, но всё же поняли смысл сказанного им, он строго прокомандовал.
- На воздух в две линии построиться, бе-егом! Бегом я сказал! - всё же не удержавшись от того, чтобы не подопнуть несколько нерасторопных, на его взгляд, юнцов.
Предрассветный холод окутал голых, максимум в портках, Молодых, зябко ежившихся и переступавших босыми ступнями по ледяной брусчатке. Ошалевшие от происходящего, они так и не смогли понять, что всё-таки происходит, пока последним из казармы не показался приказавший дружинник, в сопровождении еще двух бойцов.
- В две линии я сказал! – вновь проревел воин. – Чего как стадо баранов в кучу сбились? Разойдись! – и легкая плетка мелькнула в его руках, приходясь на первые подвернувшиеся спины.
Добившись нужного ему порядка, он, вышагивая перед строем, специально щелкал по камню каблуком.
- Сейчас мы все вместе совершим традиционный обряд встречи утра. Для этого мы посолонь пробежим с вами по стенам всеми нами любимого замка в колонне по два, и каждым кругом будем приближать появление солнышка. Если не мы, то и солнце не взойдет. А этого допустить нельзя! Не так ли? Не слышу!
- Да – нечетко донеслось из строя.
- Как-то слабо, словно толпа баб, - скривился новоявленный командир.
- Да! – послышался крики четырех десяток глоток.
- Вот и отлично. Нале-во, за мной бегом ма-арш! – и более не глядя, он повернулся и легкой трусцой двинулся по одной известной ему дороге между хитросплетениями внутризамковых построек. Вот молчащая сейчас кузня, вот псарни и конюшня, вот навесы для сена и соломы, между которыми прячется каменная лесенка на высокую стену. Взлетев на неё, он, не оборачиваясь, прокричал – Не отставать!
Отроков сзади подгоняли еще двое дружинников, более молодых, явно дослуживающих свой последний год. Они криками и подзатыльниками загнали всех на стену, и зорко следили, чтобы никто из бежавших по ней не филонил, и не смел схитрить.
Ширины для двух человек на каменном парапете хватало с избытком. Слева, до уровня головы возвышались защитные зубцы, у подножия которых виднелись щели в мишикулях для поражения неприятеля под самыми стенами, если конечно тот умудрится до них вообще пробиться.
Высокие башни встречали бегущих своими деревянными подвесными мостками, чтобы великим чудом оказавшийся на стенах враг не смог ими с ходу овладеть. Под самим мостком была ниша, глубиной в полтора человеческих роста, что также не должно было способствовать неприятелю в выбивании толстых башенных дверей. Но сейчас всё было открыто, и четыре с половиной десятка человек легко проникли по очереди во все семь замковых башен, включая и большую надвратную.
Один круг. Второй.
На двенадцатом многих Молодых начало мутить. Нет, физические нагрузки для них были смешными, и вроде бы ничего сверхсложного в этом беге не было. Но прошедшая ночь напоминала о себе каждым шагом, отдаваясь в голове импульсом боли.
На двадцать третьем некоторые отроки начали падать. Их тут же под крики замыкающих подхватывали товарищи и тянули на своих плечах дальше. Всем же нерасторопным выпадали плети по голым спинам, отчего прыть вновь просыпалась в молодецких телах.
Когда же шел тридцать первый круг вдалеке, за дальними горами робко блеснул первый луч восходящего солнца. Небо, посветлевшее к его появлению, озарилась алым сиянием, и вот краешек красного диска плавно поплыл по небу.
- Всё, - прокричал дружинник со шрамом на лице, постепенно замедляя темп. – Для первого раза хватит. Час вам на то, чтобы привести себя в порядок, приодеться и построиться у казармы. Время пошло!
Обессилившие отроки упали навзничь, тела их скрутила судорога, желудки спазмом выдавливали наружу своё содержимое, в основной массе лишь желчь. Только трое Молодых остались на ногах, среди которых был и обладатель меча.
- Что стоять остались, словно клыки в орочьей пасти? – усмехнулся собственной шутке дружинник, глядя на ползающее по каменной галерее пополнение.
- Не-е… хочу-у… па-адать, - прохрипел молодой Волк.
- Это правильно, - утвердительно кивнул воин. – Говорят, ты четыре жизни еще до дружины взять успел?
- Пять.
- Еще лучше, - дружинник задумчиво оглядел его. – Из Волков, не хочешь падать, да еще и отличиться уже успел. Быть тебе Клыком. Ей богу быть! Только постарайся, чтобы тебя не выбили, как иногда с клыками случается, - и, громко рассмеявшись, меченый воин удалился со стены.
За предоставленный час привести себя в порядок успели все. Бочки с холодной водой, стоявшие неподалеку от казармы быстро привели в чувства ослабевших от утренней пробежки отроков. Вода лилась из ковшей на головы, растиралась по телам руками, смывала пыль и грязь стен, усталость и похмелье. Чистая же одежда уже ожидала каждого на его кровати – рубахи из небеленой шерсти, и такого же материала порты. Так что к намеченному времени все стояли в указанном месте в ожидании дальнейших указаний.
- Вы все уже со мной познакомились, - воин со шрамом на щеке к этому моменту был облачен в доспех. Кольчужные рукава его юшмана свисали до локтей, откуда выныривали стальные наручи, кончавшиеся подбитыми металлическими чешуйками и бляшками перчатки. Ноги были облачены в черные, скрывающиеся под поножами сапоги. Пояс подхвачен перевязью с мечом и кинжалом, расположенных по разные друг от друга стороны. Лишь голова его была нага, длинный оселедец ниспадал на его плечи, а черные, с прожилками седины усы доходили ниже серебряной нашейной гривны. – Но не многие узнали, как меня зовут. Можете обращаться ко мне Наставник Шрам.
- Вы будете нас учить? – спросил кто-то из строя.
- Я буду вас наставлять на путь истинный. Я стану вам кормящей нянькой, под чьим непосредственным взором вы окончательно превратитесь в мужей.
- Мы уже мужи, - долетел из строя новый голос.
- Это вам только кажется. И утренняя прогулка на стене это доказала, - Шрам подошел практически вплотную к отрокам, медленно передвигаясь вдоль них. – Многие ли умеют стрелять так же метко, как Волки? А управлять конём как Ласточки и Соколы? Ну или хотя бы ладьей править как Выдры все умеют? Вот то-то и оно.
- Зачем нам это?
- В дружине все должны уметь всё. Мы славимся за пределами наших земель как непревзойдённые всадники, значит, и вы должны быть превосходными наездниками. Мы славимся как великолепные лучники, значит мастерски стрелять у нас должен каждый. Ну и славу мореходов вам срамить не позволено, так что будете постигать и эту науку. Ну и первый урок вы уже получили.
- Какой?
- Пейте в меру. Из вас воины на рассветной стене были похуже чем из навозной лепешки. А если бы было нападение врага? А если бы нужно было вступить в бой? Много бы вы навоевали? – дружинник замолчал, внимательно вглядываясь в насупившиеся лица. – Настоящий воин просчитывает свои действия на два дня вперед. Нельзя бросаться необдуманно в неизвестность - это многих прекрасных бойцов сгубило понапрасну. Ну а теперь пойдемте, посмотрим, кто из вас чего стоит.
- Па-а-адъем! - пронзал насквозь крик немолодого с рваным шрамом на щеке дружинника.
Отроки тут же соскочили с выделенных им в княжей казарме кроватей, где на постое располагалось большинство дружины, и в окружающей полутьме пытались сфокусировать свой взгляд на кричащем.
Еще совсем недавно они сидели с князем за одним столом, ломившемся от всяческой снеди и явств, хмельного пива и крепкого вина. Вина, которое дозволялось пить Молодым без ограничения, без присмотра старших. Никто властной рукой не выбивал кубки из их рук, никто не запрещал, не ругал и не бранил. И никто не предупреждал о последствиях…
Перепились практически все. Отроков, павших за столом, посмеиваясь, старшие товарищи оттаскивали на охапки сена, уложенного по такому случаю в углу зала. Съеденное, под громкое улюлюканье окружающих, ими тут же изрыгалось наружу. К полуночи одежда была окончательно испорчена и стянута. И лишь через час после этого их отнесли в положенную им комнату на втором этаже крепкой на вид, каменной казармы, пристроенной к западной стене замка.
- Собачьи дети! – не унимался дружинник. – А ну продрали очи! Не время спать!
Заметив, что отроки с трудом, но всё же поняли смысл сказанного им, он строго прокомандовал.
- На воздух в две линии построиться, бе-егом! Бегом я сказал! - всё же не удержавшись от того, чтобы не подопнуть несколько нерасторопных, на его взгляд, юнцов.
Предрассветный холод окутал голых, максимум в портках, Молодых, зябко ежившихся и переступавших босыми ступнями по ледяной брусчатке. Ошалевшие от происходящего, они так и не смогли понять, что всё-таки происходит, пока последним из казармы не показался приказавший дружинник, в сопровождении еще двух бойцов.
- В две линии я сказал! – вновь проревел воин. – Чего как стадо баранов в кучу сбились? Разойдись! – и легкая плетка мелькнула в его руках, приходясь на первые подвернувшиеся спины.
Добившись нужного ему порядка, он, вышагивая перед строем, специально щелкал по камню каблуком.
- Сейчас мы все вместе совершим традиционный обряд встречи утра. Для этого мы посолонь пробежим с вами по стенам всеми нами любимого замка в колонне по два, и каждым кругом будем приближать появление солнышка. Если не мы, то и солнце не взойдет. А этого допустить нельзя! Не так ли? Не слышу!
- Да – нечетко донеслось из строя.
- Как-то слабо, словно толпа баб, - скривился новоявленный командир.
- Да! – послышался крики четырех десяток глоток.
- Вот и отлично. Нале-во, за мной бегом ма-арш! – и более не глядя, он повернулся и легкой трусцой двинулся по одной известной ему дороге между хитросплетениями внутризамковых построек. Вот молчащая сейчас кузня, вот псарни и конюшня, вот навесы для сена и соломы, между которыми прячется каменная лесенка на высокую стену. Взлетев на неё, он, не оборачиваясь, прокричал – Не отставать!
Отроков сзади подгоняли еще двое дружинников, более молодых, явно дослуживающих свой последний год. Они криками и подзатыльниками загнали всех на стену, и зорко следили, чтобы никто из бежавших по ней не филонил, и не смел схитрить.
Ширины для двух человек на каменном парапете хватало с избытком. Слева, до уровня головы возвышались защитные зубцы, у подножия которых виднелись щели в мишикулях для поражения неприятеля под самыми стенами, если конечно тот умудрится до них вообще пробиться.
Высокие башни встречали бегущих своими деревянными подвесными мостками, чтобы великим чудом оказавшийся на стенах враг не смог ими с ходу овладеть. Под самим мостком была ниша, глубиной в полтора человеческих роста, что также не должно было способствовать неприятелю в выбивании толстых башенных дверей. Но сейчас всё было открыто, и четыре с половиной десятка человек легко проникли по очереди во все семь замковых башен, включая и большую надвратную.
Один круг. Второй.
На двенадцатом многих Молодых начало мутить. Нет, физические нагрузки для них были смешными, и вроде бы ничего сверхсложного в этом беге не было. Но прошедшая ночь напоминала о себе каждым шагом, отдаваясь в голове импульсом боли.
На двадцать третьем некоторые отроки начали падать. Их тут же под крики замыкающих подхватывали товарищи и тянули на своих плечах дальше. Всем же нерасторопным выпадали плети по голым спинам, отчего прыть вновь просыпалась в молодецких телах.
Когда же шел тридцать первый круг вдалеке, за дальними горами робко блеснул первый луч восходящего солнца. Небо, посветлевшее к его появлению, озарилась алым сиянием, и вот краешек красного диска плавно поплыл по небу.
- Всё, - прокричал дружинник со шрамом на лице, постепенно замедляя темп. – Для первого раза хватит. Час вам на то, чтобы привести себя в порядок, приодеться и построиться у казармы. Время пошло!
Обессилившие отроки упали навзничь, тела их скрутила судорога, желудки спазмом выдавливали наружу своё содержимое, в основной массе лишь желчь. Только трое Молодых остались на ногах, среди которых был и обладатель меча.
- Что стоять остались, словно клыки в орочьей пасти? – усмехнулся собственной шутке дружинник, глядя на ползающее по каменной галерее пополнение.
- Не-е… хочу-у… па-адать, - прохрипел молодой Волк.
- Это правильно, - утвердительно кивнул воин. – Говорят, ты четыре жизни еще до дружины взять успел?
- Пять.
- Еще лучше, - дружинник задумчиво оглядел его. – Из Волков, не хочешь падать, да еще и отличиться уже успел. Быть тебе Клыком. Ей богу быть! Только постарайся, чтобы тебя не выбили, как иногда с клыками случается, - и, громко рассмеявшись, меченый воин удалился со стены.
За предоставленный час привести себя в порядок успели все. Бочки с холодной водой, стоявшие неподалеку от казармы быстро привели в чувства ослабевших от утренней пробежки отроков. Вода лилась из ковшей на головы, растиралась по телам руками, смывала пыль и грязь стен, усталость и похмелье. Чистая же одежда уже ожидала каждого на его кровати – рубахи из небеленой шерсти, и такого же материала порты. Так что к намеченному времени все стояли в указанном месте в ожидании дальнейших указаний.
- Вы все уже со мной познакомились, - воин со шрамом на щеке к этому моменту был облачен в доспех. Кольчужные рукава его юшмана свисали до локтей, откуда выныривали стальные наручи, кончавшиеся подбитыми металлическими чешуйками и бляшками перчатки. Ноги были облачены в черные, скрывающиеся под поножами сапоги. Пояс подхвачен перевязью с мечом и кинжалом, расположенных по разные друг от друга стороны. Лишь голова его была нага, длинный оселедец ниспадал на его плечи, а черные, с прожилками седины усы доходили ниже серебряной нашейной гривны. – Но не многие узнали, как меня зовут. Можете обращаться ко мне Наставник Шрам.
- Вы будете нас учить? – спросил кто-то из строя.
- Я буду вас наставлять на путь истинный. Я стану вам кормящей нянькой, под чьим непосредственным взором вы окончательно превратитесь в мужей.
- Мы уже мужи, - долетел из строя новый голос.
- Это вам только кажется. И утренняя прогулка на стене это доказала, - Шрам подошел практически вплотную к отрокам, медленно передвигаясь вдоль них. – Многие ли умеют стрелять так же метко, как Волки? А управлять конём как Ласточки и Соколы? Ну или хотя бы ладьей править как Выдры все умеют? Вот то-то и оно.
- Зачем нам это?
- В дружине все должны уметь всё. Мы славимся за пределами наших земель как непревзойдённые всадники, значит, и вы должны быть превосходными наездниками. Мы славимся как великолепные лучники, значит мастерски стрелять у нас должен каждый. Ну и славу мореходов вам срамить не позволено, так что будете постигать и эту науку. Ну и первый урок вы уже получили.
- Какой?
- Пейте в меру. Из вас воины на рассветной стене были похуже чем из навозной лепешки. А если бы было нападение врага? А если бы нужно было вступить в бой? Много бы вы навоевали? – дружинник замолчал, внимательно вглядываясь в насупившиеся лица. – Настоящий воин просчитывает свои действия на два дня вперед. Нельзя бросаться необдуманно в неизвестность - это многих прекрасных бойцов сгубило понапрасну. Ну а теперь пойдемте, посмотрим, кто из вас чего стоит.