От 1,5 до 2 миллионов солдат самого разного уровня подготовки превратили за минувшие 18 лет Анголу в арену самых кровопролитных боев на территории Африки. Чтобы держать под ружьем и снабжать огромную армию, правительство МПЛА распродало всю будущую добычу нефти и алмазов. Фото: архив «Солдат удачи»
В мае 1993 г сообщения прессы об эскалации в Анголе боев между войсками просоциалистического правительства МПЛА и отрядами движения Унита д-ра Джонаса Савимби застали меня охотящимся в ЮАР. В конце 1992 г. в Анголе прошли выборы. И хотя они проводились под наблюдением ООН, д-р Савимби отказался признать их результаты, утверждая, что они грубо подтасованы.
В результате этого силы Унита развернули наступление по всей стране и уже через несколько недель контролировали до 70 процентов территории Анголы. Окончание холодной войны привело к тому, что советские и кубинские советники и покровители покинули МПЛА, а южноафриканцы прекратили поддерживать Савимби. Поэтому неудивительно, что в газетах в ЮАР начали появляться сообщения об участии белых наемников в боях с обеих сторон. Достоверных фактов, однако, было мало.
«Старые добрые друзья» нашего журнала в Претории свели меня с одним профессиональным наемником, поведавшим мне, как он согласился на предложение вербовщиков из МПЛА выполнять несложную охранную работу. Однавко на поверку эта работенка оказалась вовсе не такой «несложной».
Имя этого человека я не называю по двум причинам. Во-первых, чтобы новые власти Южной Африки не упекли его в каталажку. Во-вторых, чтобы кто-нибудь из его коллег, раздосадованный его откровенностью с «Солдатом удачи», не пересчитал бы ему ребра или того хуже. Скажу лишь, что мой собеседник попробовал и южноафриканской армии, и что он покинул район действий МПЛА незадолго до этого.
Вот его рассказ.
Числа 15-го февраля один мой армейский кореш позвонил мне и спросил, как я насчет того, чтобы выполнить кое-какую работенку для правящего Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА). Я сидел без работы и без денег и подумал: а почему бы и нет?
В Претории мы отправились домой к некому Лэни Келлару, отставному полковнику южноафриканской армии, и там мы подписали контракты. Контракты были на 30 дней. Никакой медицинской страховки или компенсации в случае ранения или смерти. Рядовым платят 500 рэндов (примерно 150 долларов) в день, капралам — 600 рэндов, командирам отделений — 750, а командованию всей группой — 900. Половину суммы нам выплатили вперед, остаток мы должны были получить после завершения контракта.
Уже на следующий день мы были в пути. Задача была не слишком-то ясна, даже чертовски неясна. Мы вроде как должны были овладеть каким-то там нефтеперегонным заводом где-то в Анголе и охранять его, чтоб его можно было заново запустить. Правительственные войска должны были бы подойти позднее и обеспечить дополнительную охрану.
Мы с несколькими парнями отправились коммерческим рейсом из международного аэропорта Яна Смита в Южной Африке сперва в Намибию, а оттуда небольшими самолетами — на военно-воздушную базу МПЛА Кабо-Ледо, километрах в шестидесяти к югу от Луанды. Остальных перебрасывали небольшими самолетами прямиком из аэропорта Гранд Сентрал, что возле Йоханнесбурга.
С бору по сосенке
Спустя три дня весь отряд численностью 54 человека был в сборе. Общее руководство операцией осуществлял некто Бакс Байз, бывший капитан-спецназовец из ЮАР. Не знаю, какой была его роль в операции: насколько я мог судить, никакого участия в нашем деле он не принимал.
Наступило 24 февраля. Нас снова кратко проинструктировали о нашей задаче: захватить нефтеперегонный завод и удерживать его. Нам раздали оружие: автоматы АК-47 и легкие пулеметы РПК и ПКМ, и мы тут же их пристреляли. Те, кто раньше не имел дела с АК, прослушали короткую лекцию. Нам также преподали простейшие уроки первой помощи — и на этом подготовка закончилась.
Отряд разбили на три группы по 18 человек. Командир каждой группы подбирал себе людей сам. Я был вовсе не в восторге от уровня моих партнеров. Кое-кто из них никогда прежде не держал в руках АК, многие не имели никакой серьезной военной подготовки. А из тех, кто такую подготовку имел, многие находились явно не в лучшей физической форме. Они могли бы, пожалуй, вышибить дверь где-нибудь в городской квартире или пристрелить кого-нибудь, но черт меня побери, если они были в состоянии долго продираться сквозь кусты в боевых условиях.
Из-за спешки, с которой сколачивался отряд, в него угодили и совершенно случайные люди. Среди нас затесался даже один авиационный техник, который никогда и по цели-то не стрелял. Конечно, трудно подобрать всего за пару дней хороших тренированных ребят с необходимыми навыками и опытом.
В совсем еще недавнем прошлом советские инструкторы не только обучали части МПЛА. но и забивали им мозги коммунистической идеологией. С тех пор, как «холодная война» окончилась и президент Душ Сантуш «осудил» марксизм, конфликт в Анголе превратился в заурядную междоусобицу двух племен. Фото: архив «Солдат удачи»
На рассвете 28 февраля мы загрузились в несколько гражданских вертолетов Ми-18 и полетели к месту назначения, где высадились около семи утра вблизи от нефтяных резервуаров километрах в шести южнее нефтяного комплекса Сойо, расположенного на атлантическом побережье у устья Конго, точно к югу от узкого морского коридора Заира. На бездействующем предприятии правительство Анголы теряло что-то около 12,5 миллионов долларов в день, так что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, почему они стремились как можно скорее запустить его.
Перед самым взлетом нам было объявлено, что все, что нам предстоит сделать, это — выбить из района высадки кучку бойцов Униты, и что батальон правительственных войск должен будет приплыть на барже морем спустя несколько часов. Мы должны были помочь им организовать круговую оборону объекта, а потом действовать как советники. Всего-то дела было на пару-тройку суток, а потом подойдут корабли за каким-то тяжелым оборудованием — и заберут нас. Раз плюнуть, да?
Сначала все шло по плану. Высадившись, мы вышибли Униту с их позиций, обрушив на них шквал огни посте того, как они обстреляли вас примерно с трехсот метров. В районе 12 часов с баржи сгрузились человек 300 солдат МПЛА, и мы быстренько окружили нефтехранилища кольцом обороны.
Др. Джонас Савимби, вождь и предводитель Унита, отказался признать результаты проводившихся под наблюдением ООН выборов, победу на которых с небольшим перевесом одержала МПЛА. Заявив, что результаты подтасованы, Савимби вернулся на тропу войны. Фото: архив «Солдат удачи»
И пару пуль впридачу
Но потом, часа в 4 пополудни, начались неприятности. Унита открыла по нашим позициям сильный огонь из стрелкового оружия, не причинивший нам, впрочем, никакого вреда. Имейте в виду, что заросли кустарника в тех краях были такими густыми, как, думаю, кое-где во Вьетнаме. Видимость была метров 15-20, не больше.
Мы помогли правительственным войскам как следует обустроить позиции, но не собирались ввязываться в бой. В этой первой стычке двое наших были ранены: один в руку, другой в ногу. И учтите, что ни в наши планы, ни в нашу задачу не входило всерьез воевать с Унитой. В сущности, мы просто защищались.
Примерно через час все наши три группы собрались в помещении конторы нефтехранилища, чтобы обсудить, что нам следует предпринять дальше. Никто не предполагал, что отряд окажется втянутым в серьезные позиционные бои. Поскольку Байз, наш командир, как сквозь землю провалился, старшие трех отделений решили организовать двухсотметровую оборонительную линию южнее и позади позиций МПЛА.
Из-за невероятно густого кустарника мы были вынуждены отрыть ячейки на двух человек всего в 5-10 метрах одна от другой. К 9 часам вечера мы полностью окопались и выставили часовых. Примерно в полночь силы Унита обстреляли нашу позицию. Мы были уверены, что впереди нас — свои, но оказалось, что при атаке бойцы МПЛА попросту испарились невесть куда.
Отловленные на улицах Луанды и прошедшие поверхностную 40-дневную военную подготовку, эти воины представляли собой поистине жалкое зрелише. У каждого был только один магазин, а остальные патроны они таскали россыпью в карманах. В бою они просто поднимали автомат над головой и палили куда попало без передышки. Неудивительно, что только в том ночном бою они потеряли человек 25 ранеными и 10-15 — убитыми.
К часу ночи огонь стих. На утро мы перестроили оборону МПЛА и занялись организацией снабжения их продовольствием, водой и боеприпасами. Вертолеты подвезли подкрепление и еще продуктов и аммуниции. Весь день Унита беспорядочно обстреливала нас из автоматов и пулеметов и даже выпускала в час 4-5 мин из 82-миллиметрового миномета. Эта пальба не имела никакого эффекта, поскольку у них отсутствовало передовое наблюдение и не было возможности корректировать огонь. Они могли лишь приблизительно наводить на баки нефтехранилища в надежде зацепить кого-нибудь.
К исходу третьих суток настроение у нас совсем упало. Большинство наших не имели пехотной подготовки и совсем мало кто нюхал порох. Все говорили: «Пошли они к такой-то матери, с нас хватит. В контракте это не записано». И по-своему они были правы. Нам никто и слова не сказал, что мы можем вляпаться в такое дерьмо.
Оглядываясь назад, я полагаю, что наши наниматели вначале и впрямь полагали, что нам едва ли придется пробыть в районе завода больше 48 часов, но когда увидели, с каким незначительным сопротивлением мы столкнулись на первых порах, изменили свое намерение.
В довершение всего, нам создавали трудности необученные бойцы правительственного батальона — сборище 18-летних сопляков, не имевших никакого понятия о дисциплине. К примеру, когда их командиры с нашей помощью попытались организовать раздачу боеприпасов и продовольствия по цепи, то ближайшие к пункту раздачи солдаты сожрали все пайки и выпили всю воду, не передав ничего своим же товарищам. Так что вскоре те стали просто бросать позиции в поисках воды и еды. Это был форменный бардак.
На четвертые сутки часа в четыре дня мы опять собрались в нашем штабе и решили сосредоточиться на обороне и снабжении основной территории завода. Боевой дух продолжал падать. Многие твердили: «С нас хватит этого дерьма. Пора сматываться».
Командиры отделений на это ответили: «Мы можем работать только с теми, кто хочет играть в команде. Ваше отношение нам не подходит. Мы посадим вас на вертолеты — валите назад в Кабо-Ледо». И тридцать парней отчалили.
Позднее мы узнали, что по возвращении они потребовали плату в полном объеме. «Но вы же не выполнили контракт, — было сказано им. — Вы пробыли там только четыре дня».
«Если вы не заплатите нам все до цента, — ответили наши дезертиры, — мы отправимся в газеты и выложим все». Ангольская государственная нефтяная компания «Сонангол», которая, по всей видимости, финансировала операцию, решила не рисковать, так как правительство ЮАР и так болезненно реагировало на статьи о событиях в Сойо, уже появившиеся в печати.
Тем временем, на наш десятый или одиннадцатый день в Анголе, мы перебазировались с нефтезавода в Сойо, городишко с населением в 4000 человек. Tам была приличная ВПП, позволявшая принимать тяжелые «Си сто тридцатые» У нас по-прежнему были проблемы с ежедневной раздачей воды и пищи правительственным солдатам, но боевая обстановка стала потише — всего несколько мелких стычек в день. Но поскольку даже в таких условиях подразделения МПЛА несли потери, они дважды отодвигали назад линию обороны. Было решено, что надо вернуть их на исходные позиции, потому что в случае прорыва Унита уже могла бы захватить завод.
Засада и спасение
Нам приходилось буквально гнать их пинками под зад, чтобы заставить идти вперед. Именно в такой момент мы и напоролись на засаду. Завязался бой, в котором погибли Фил Смит, ветеран из Родезии, служивший в 4-м разведывательном полку армии ЮАР, и Фрэнк Татьяард из ЮАР.
Четверо белых указывали дорогу, когда мы попали в засаду; части МПЛА были не в состоянии прорваться сквозь нее. А на следующий день, в воскресенье, тяжелый бой разгорелся восточнее нас.
День спустя Унита прорвала позиции МПЛА, но развивать успех они почему-то не стали — возможно, из-за нехватки боеприпасов и продовольствия. Все наши решили, что настало время уходить. Мы не могли сражаться с крупными силами Унита, да и не нанимались делать это.
Бойцы Унита — мастера партизанской войны, но, не имея поддержки с воздуха, потерпели в последнее время ряд существенных поражений. Фото: архив «Солдат удачи»
План спасения был прост: захватить небольшое рыбацкое судно и уйти в море. Нам говорили, что если дела пойдут хреново, то милях в пяти в море нас будет ждать корабль. Корабль там был, но нам не удалось связаться с ним по радио. Однако, когда и впрямь пришло время сматываться, мы оседлали 60-футовое судно, принадчежавшее Тексако, которое оказалось тут с целью забрать какое-то оборудование.
Советский инструктор наставляет ангольских артиллеристов из расчета 122-мм гаубицы. Обратите внимание на пристрелочный карабин СКС, укрепленный на стволе орудия. Уход советских, кубинских и восточноевропейских инструкторов, последовавший за переменами в Москве, серьезно ухудшил боеспособность войск МПЛА. Фото: архив «Солдат удачи»
Капитан сказал, что не желает быть замешаным «ни во что политическое». Мы ответили, что наше единственное желание — попасть на нефтедобывающую платформу на достаточном расстоянии от берега, откуда мы могли бы наблюдать, как развивается ситуация. Он неохотно согласился, и эту ночь мы провели на нефтяной платформе.
На другой день мы связались кое с кем из гражданских специалистов в Сойо и узнали, что ситуация выглядит стабильной. Тогда четверо полетели на вертолете обратно, разузнать что к чему. Остальных корабль Тексако отвез в Луанду, откуда автобусы доставили их в Кабо-Ледо, а оттуда они добрались и до ЮАР, поскольку их контракты истекли. Вместо них в Сойо была отправлена новая группа.
Эта бригада состояла из ребят покруче, возможно, потому, что на их подбор было больше времени. Они отработали все установленные контрактом 30 дней и уехали. А в конце мая силы Унита прорвали оборону МПЛА, перебив при этом, по оценкам, от 1500 до 2000 человек.
Думаю, мораль рассказанного мною проста: не верь своему нанимателю, ничему не удивляйся и ко всему будь готов.